Фадеева Ирина Евгеньевна, доктор культурологии, заведующая кафедрой культурологии , Сулимов Владимир Александрович, кандидат филологических наук, доцент кафедры культурологии Коми государственного педагогического института (Сыктывкар, Россия)
Семиотика культуры как методологическая парадигма
Среди многих подходов и определений к понятию культуры и к направлениям культурологических исследований семиотика все более претендует на ведущую роль. Если принять во внимание то обстоятельство, что наиболее четко дифференцируемым и выделяемым объектом научного исследования культурологии являются тексты культуры, то преимущество семиотики становится очевидным. Однако и такая постановка проблемы нуждается в конкретизации и уточнении. Прежде всего, вызывает вопросы само понятие текста культуры. Проблема заключается не только в том, чтобы отделить текст культуры от текста, например, в его лингвистическом понимании, но и в том, что современная культура размывает, казалось бы, устоявшиеся и не поддающиеся изменениям понятия и реалии. Изменился текст – в том числе и литературный и научный текст, тексты искусства и СМИ, и это изменение свидетельствует о качественных трансформациях сознания современного человека.
Открытым остается вопрос об эстетической природе текста культуры (как литературного, так и текстов музыки, кинематографии или изобразительного искусства), тем более что часто он, напротив, поражает антиэстетизмом, подчеркнутой эпатажностью, семантической пустотностью. Семантическая интерпретация не отвечает на вопрос об эстетической значимости, семиотическое как бы выносит собственно эстетическое за скобки, и интерпретация оборачивается дешифровкой некоторой закамуфлированной семантики. Связь теоретического описания и/или конструирования текста культуры как культурной универсалии и – в то же время – инструмента ее аналитики, с одной стороны, и эстетического как такового, с другой, очерчивает исследовательское поле, обоснованное онтологией субъектности.
Парадоксальность связи vs разрыва семиозиса и эстезиса определяет парадоксальность искусства в двойной перспективе его рассмотрения: как социального института (а значит, устойчивой, коммуникативной по своей природе, системы) – и как результата креативной деятельности субъекта (разрушающей любую системность и статику), хотя ни собственно сферой эстетического, ни семиотическим его понимание не исчерпывается. Пространство искусства задано семиозисом и эстезисом, но это пространство – промежуточное, пространство между, метафизическая область субъективности, располагаемой между семиозисом и эстезисом. Эстезис – чувственно воспринимаемый смысл; чувственно воспринимаемый смысл семиотичен, без семиотического понимания эстезис не существует, получая свою сущность только «задним числом», при осознании себя в акте осуществляемой субъектом рефлексии, природа которой семиотична. Эстезис не предшествует семиозису, а является его тенью, иллюзией первичности, иллюзией основания семиотического. Однако линейная последовательность здесь отсутствует – налицо единство, разрываемое актом рефлексии. Выкраивание субъектом события из пространственно-временного континуума «жизни» осуществляется посредством единства экзистенциального опыта. Парадоксальность ситуации заключается в том, что выявленность, событийность предшествуют чувственному восприятию и его осмысливанию в текстах и знаках – и, в то же время, определяют его. По мысли М.С. Кагана, корпускулярно-волновая теория сознания, опирающаяся на идеи Н. Бора и принципа дополнительности, предложенная В.В. Налимовым, должна быть дополнена пониманием «инаковости» как состояния, «предшествующего» антитезе: «небытие порождается комплементарной структурой бытия» [1].
С этой точки зрения искусство становится универсальным путем к самоконструированию субъектности: самообоснование субъекта становится возможным только посредством встраивания себя в перманентно создаваемую часто калейдоскопическим набором художественных репрезентаций, информационных фрагментов и визуальных образов картину мира. Вместе с тем виртуализация индивидуального сознания расширяет границы восприятия реального, включая в образную систему не только логически обусловленный или ментально видимый мир, но и ментально не видимый, непредставимый, логически и эпистемологически непроясняемый. Виртуальный проект реальности становится смыслопорождающим фактором интеллектуального и повседневного бытия человека-в-культуре, замыкающим цепочку познавательной деятельности на собственно сознание: сознание – проект реальности – реальность – сознание. Человек (как владелец всегда удвоенного сознания) оказывается в пространстве неустранимого противоречия, создаваемого симультанными актами проектирования реальности (семиозисом) и восприятия реальности (эстезисом) – в пространстве разрыва. При этом разрыв не является чем-то внеположным сознанию или навязанным извне: он задается основным когнитивным механизмом интеллектуальной деятельности – самосознанием.
В результате картина мира современного человека представляет собой как минимум двойственную (а чаще еще более сложную) конфигурацию, включая в себя не только совокупность представлений той или иной аутентичной культуры, часто амбивалентно семантизированных в множестве текстов, но и картину мира, конструируемую наблюдателем-интерпретатором, каждый раз встраивающим себя в это интеллектуальное пространство и интериоризирующим его. Причем на каждом «витке» интерпретации каждый раз заново вырабатываемая интерпретатором позиция «вненаходимости» (М.М. Бахтин) приводит к дальнейшему расщеплению смыслового единства и все большему разрыву значения и смысла. Можно утверждать, в результате, что картина мира, создаваемая текстами культуры, имеет отчетливо многомерный характер, предполагая неоднородность и неоднозначность и приобретая тем самым символически-континуальный характер.
Таким образом, семиотическая парадигма культурологических исследований центрирована локусом соединения (vs. разрыва) сознания и реальности, реальности (vs. сознания) и текста, и наиболее значимым предметом культурологии является процессуально понятый переход (система трансформаций) из сферы смысла (включая сюда его онтологические, ценностные, когнитивные и эстезисные параметры) в репрезентативные модели: артефактические, идеационнонные, поведенческие, деятельностные. Такие репрезентирующие смысл модели мы предлагаем называть текстами культуры, расширив тем самым понимание текста в сферу процессуального и качественно меняя исследовательскую оптику. В центре внимания, в результате, оказывается не семиотика означающего (включающая в себя в т. ч. и семантику), а процесс семантизации, означивания непроясненного – эстезисного, экзистенциального – континуального субстрата. Континуальность психики и дискретность сознания создают то пространство разрыва, которое определяет необходимость креативных (когнитивных) усилий культуротворческих интенций. Осуществляя «интервенцию» (А. Бадью) смысла и создавая «плюралистическую вселенную», человек всегда творит не только субъективно опознаваемую индивидуальную «картину мира», но культуру как бесконечно пульсирующее пространство интеракции и переозначивания. Задача культурологии – ухватить ритмы и разрывы этой пульсации, пытаясь угадать тот образ человека, который родится из этих разрывов и ритмов.
Литература:
1. Каган М.С. Методологические принципы построения современной онтологии // Электронный ресурс / Режим доступа: http://spkurdyumov.narod.ru/Cagan5.htm
